Происхождение человека: где начало того конца, которым заканчивается начало?
Познавая мир, человек познает через него себя самого. Из научных теорий привлечет внимание та, которая сообщает что-то о нас самих, — нам интересно то зеркало, в которое можно заглянуть. Страсти, кипящие вокруг теории эволюции, — следствие вытекающего из нее вывода о том, что человек «произошел от обезьяны». Кстати, эта расхожая фраза некорректна; правильнее было бы говорить о происхождении человека от общих с современными обезьянами предков. В зоологическом смысле человек является обезьяной: отряд Приматы включает подотряды Полуобезьяны и Обезьяны; наше с вами семейство Люди (Hominidae) относится ко второму из них.
Вас не возмущает последнее предложение? У всех, кроме зоологов, такой подход, как правило, вызывает протест. Обезьяна — животное, а человек… тоже! Только человек — «животное» не как существо, управляемое низменными побуждениями, а как ни-растение-ни-гриб.
А знаете, почему обезьяна кажется смешной и уродливой, а, допустим, собака, лошадь или дельфин — нет? Потому что обезьяна похожа на нас; ее черты — карикатура на наши (Чем более сходны конкуренты, тем острее конкуренция. Кто вызывал более острую ненависть у большевиков: монархисты или меньшевики?). Чтобы сохранить вид, его особи должны хорошо уметь отличать своих от чужих и решительно отторгать чужаков. Потому-то нас так и раздражает зоологический подход к нашему виду, что мы не готовы жить с другими формами жизни, признавая их «равными» себе.
Питекантроп в его традиционной, школьной подаче (слева). Жалкое зрелище, не правда ли? Современная реконструкция Homo erectus, питекантропа (справа)
Пожелаем удачи криптозоологам, которые ищут живых Homo floresiensis (см. «КТ» #566) в Юго-Восточной Азии и Homo neanderthalensis в горах Центральной Азии. И представим себе, что гипотетический «снежный» или «лесной» человек найден. Готовы ли мы жить в мире, где есть другие виды людей? Должны ли мы предоставить им равные с нами
Наша неготовность почувствовать себя одним из этапов эволюции животных окрашивает особым интересом и недоверием сообщения, которые относятся к нашей истории. Никакие находки не вызывают таких откликов, как очередные «недостающие звенья» в эволюции человека.
В этой связи нужно обсудить несколько распространенных заблуждений. Первое из них — мнение, что находки ископаемых людей являются чем-то экстраординарным. «Примечательным является факт, что весь вещественный материал, имеющийся у нас для доказательства эволюции человека, можно поместить в один гроб, в котором бы еще осталось место!»1 К счастью, найдено уже столько свидетельств эволюции человека, что их хватит на солидное кладбище. В последнее время палеоантропология опирается не на случайные находки, а на обширный материал, позволяющий проводить серьезный анализ.
Второе заблуждение — представление об эволюции человека, как линейном процессе. В школьных учебниках, по которым училось большинство из нас, все было просто: от обезьян к обезьянолюдям, потом к древнейшим людям… Сейчас эта схема рассыпалась. То, что казалось единым стволом, разделилось на множество ветвей, каждая из которых имела свою судьбу. Наш вид развивался несколькими ветвями; к нашему роду принадлежит несколько независимо развивавшихся стволов; наше семейство включает несколько родов со своими судьбами. Например, некоторые виды, которые раньше рассматривались как наши потенциальные предки и включались в род Australopithecus, сейчас относят к роду с недвусмысленным названием Paranthropus (Para (греч.) — возле, около; antrоpos (греч.) — человек). Различные виды родов Paranthropus и Homo обитали в Африке бок о бок и шли своими путями эволюции тел, увеличения размеров мозга и усовершенствования орудий.
Третье заблуждение тесно связано со вторым и основано на предположении, что интеллектуальные и творческие способности наших предков последовательно нарастали по мере приближения к современному человеку, а все его отдаленные родственники — жалкие недоделки. В последние годы пришлось кардинально изменить отношение ко многим нашим родственникам. Homo erectus долго воспринимался как отсталый питекантроп (название, данное этому виду его первооткрывателем Эженом Дюбуа). Сравните ассоциации, связанные с «питекантропом» и хотя бы шимпанзе! Неуклюжее согбенное существо с уродливой мордой и тупым взглядом кажется несовершенным даже рядом с современными обезьянами.
Оказывается, «питекантроп» не только господствовал на Земле в течение полутора миллионов лет, но, как показало открытие его потомков в Индонезии, даже освоил мореплавание! Претерпевший массу высокомерных издевательств неандерталец оказался самостоятельным видом с более крупным, чем у нас, мозгом, который успешно выживал в Европе в жестких условиях оледенения. Последние исследования доказывают, что и механизм артикуляции у него был развит не хуже, чем у нас, и пальцы были способны совершать столь же точные движения, как наши. То, что этот вид проиграл нам, не означает, что он был «хуже»: он был иным.
Наконец, четвертое заблуждение касается надежды найти «недостающее звено», или «переходную форму». Как хочется наглядно продемонстрировать все этапы эволюционного морфинга! А каждая новая находка, как назло, вносит в картину какие-то оригинальные черты, вместо того чтобы послушно ложиться в заготовленные ячейки.
Череп и реконструкция пиеролапитека
Каждый палеонтолог любит свою находку и хочет, чтобы на нее обратили внимание. Как это сделать? Сказать, что она-то и является недостающим элементом эволюционного пазла, который мы складываем. Характерным примером могут быть недавно обнаруженные в Каталонии останки пиеролапитека (Pierolapithecus catalaunicus), человекообразной обезьяны возрастом 13 млн. лет, о которой, после громкой статьи в Science, сообщили буквально все массовые СМИ. Этот вид обезьян жил тогда, когда эволюционные пути предков гиббонов и общих предков людей и больших обезьян (шимпанзе, горилл и орангутанов) уже разошлись. Большинство признаков, объединяющих нас с большими обезьянами, были характерны и для этого вида. Открыватель пиеролапитека профессор Сальвадор Моя-Сола (Salvador Moya-Sola) объявил, что этот вид — недостающее звено, общий предок человека и больших обезьян. Но ведь находка сделана в Испании, а центр происхождения человека — Африка? Не проблема — значит, этот вид обитал и в Африке!
Видите, как желаемое подменяет действительное? Означает ли сказанное, что находка нового ископаемого вида обезьян не представляет интереса? Конечно, нет! Это действительно очень интересный вид, изучение которого может прояснить туманный период антропогенеза. Он не является «недостающим звеном» в филогенетическом отношении, то есть нет оснований утверждать, что найденные животные были нашими прямыми предками. Однако много шансов, что пиеролапитек — или близкий родственник наших предков, или может своим примером показать, как шла наша эволюция. Приведем примитивную аналогию. Предположим, нас интересует, как лейтенант может превратиться в генерала. Конечно, лучше всего собрать полные
Именно регулярное вознесение на щит все новых и новых переходных звеньев, а затем их последующее ниспровержение — постоянный упрек эволюционному учению со стороны его противников. Приходится сталкиваться с аргументами такого рода: «раньше эволюционисты говорили, что люди произошли от неандертальцев и питекантропов, а теперь — что от Homo sapiens idaltu и Homo helmei; раз в таком важном вопросе возможна путаница, ясно, что человека без всякой эволюции сотворил Господь Бог». Следуя той же логике, можно сформулировать аналогичное утверждение: «раньше думали, что Васин отец — Иван Иванович, а потом — что Петр Петрович; похоже, дело не обошлось без непорочного зачатия». Разумеется, чудеса тут ни при чем. Однако если в момент зачатия держать свечку было некому, то точных данных об этом процессе мы уже не получим. Придется обходиться данными генетической экспертизы…
И не надо высокомерно смотреть на других животных.
А можно ли вообще найти настоящую переходную форму, «выкопать» ископаемого предка, который начал приобретать особенности современного вида («майорскую форму» нынешнего генерала)? Это почти невероятно. И исходная, и новая формы могли распространиться только потому, что соответствовали определенному образу жизни. Действительная переходная форма переходила от одного образа жизни к другому, и потому ее существование было весьма неустойчивым. В какой-то мере эволюция движется прыжками: изменяющиеся популяции переходят от одного периода стабильности к другому.
Полный спектр переходных форм можно найти только при сочетании нескольких маловероятных условий. Для этого эволюция интересующей нас группы должна происходить относительно равномерно, то есть должен был существовать полный спектр устойчивых адаптивных зон (образов жизни), позволяющих поддерживать высокую численность популяции. Эволюция должна была происходить в пределах одной территории, без образования малочисленных анклавов и генетической изоляции географически разделенных форм. Наконец, на всем ее протяжении должна обеспечиваться эффективная фиксация происходящих событий в геологической летописи.
Все, что мы знаем об эволюции человека, свидетельствует об обратном. В ходе нашего становления образ жизни наших предков резко менялся. Их численность временами уменьшалась, и они оказывались почти на грани вымирания. Об этом свидетельствует пониженное генетическое разнообразие человека, намного меньшее, чем, к примеру, шимпанзе. В истории нашего становления большую роль сыграло расселение на новых территориях. На некоторых из них геологическая летопись отсутствует или недоступна.
Итак, надежду на находку полного ряда наших предков придется, к сожалению, оставить.
1 Жизнь — как она возникла? Путем эволюции или путем сотворения? WatchTower Bible & Tract Society of Pennsylvania, 1992. С. 86. Обратно к тексту
Десять тысяч поколений предков
Палеонтологические находки можно сделать не только в раскопах, но и в музеях. Останки древних людей, найденные авторитетным палеоантропологом Ричардом Лики в 1967 году, оказались гораздо старше, чем считалось ранее. Речь идет о черепах, обнаруженных на берегах эфиопской реки Омо и названных Омо I и Омо II. В свое время (с долей неуверенности) их отнесли к отложениям 130-тысячелетней давности. Отложения реки Омо вообще принесли неслыханно богатый урожай палеоантропологического материала. Однако датировки в этой долине затруднены из-за возможности перезахоронения (перемещения из слоя в слой) ископаемого материала.
Череп Омо I принадлежит представителю нашего вида, а Омо II — другой, менее похожей на нас форме одного с нами рода. Омо I считался одной из древнейших находок Homo sapiens, но не самой древней. Два года назад возле деревни Терто в северо-восточной Эфиопии были найдены черепа ребенка и двух взрослых возрастом 160 тысяч лет.
Ученые Нью-Йоркского университета исследовали место находок 1967 года и пришли к выводу, что «хозяева» обоих черепов жили около 195 тысяч лет назад. Итак, Омо I (его реконструкция, основанная на найденных фрагментах, показана на рисунке) — самый старый известный представитель нашего вида.
В последнее время особое место в изучении истории человека принадлежит генетическим маркерам. Генетические данные помогли отвергнуть мультирегиональную гипотезу происхождения человека, согласно которой разные расы, населяющие Старый Свет, возникали в тех же регионах, где обитают и сейчас. Стало ясно, что наш вид возник в Африке около 200 тысяч лет назад и расселился на сопредельных территориях примерно 50 тысяч лет назад. Новая датировка Омо I хорошо согласуется с этим выводом. Еще один интересный результат, полученный методами популяционной генетики, заключается в том, что около 60 тысяч лет назад человечество пережило острейший кризис, когда его численность сократилась до двух тысяч особей. Еще немного — и основной эволюционный
В Африке не просто прошло три четверти нашей истории и жило три четверти поколений наших предков (а всего их было не менее десяти тысяч). Значительную часть этого времени там обитали практически такие же люди, как и современные. Их отличия от нас носят не биологический, а культурный характер. Складывается впечатление, что вначале культурная эволюция человека должна была достичь определенного уровня, а уже потом Homo sapiens начал распространяться по планете. Характерный маркер этого уровня — склонность к искусству (созданию изображений, пению, музыке, танцу), объединяющая все современные популяции человека. Эта способность нашего вида начала систематически проявляться как раз около 50 тысяч лет назад. Для других видов нашего рода это свойство нехарактерно (если не считать единичных, связанных с неандертальцами находок, где, возможно, отразились особенности орудий, напрямую не обусловленные их использованием).
Склонность к творчеству — не самая плохая отличительная черта. Можно надеяться, что победу нашему виду в эволюционной гонке принесла не только выдающаяся агрессивность человека.
Д. Шабанов. Происхождение человека: где начало того конца, которым заканчивается начало? // Компьютерра, М., 2004. – № 47 (571). – С. 56–57
Д. Шабанов. Десять тысяч поколений предков // Компьютерра, М., 2005. – № 9 (581)